Кхем. Собрался с мыслями наконец-то, и решил тут изложить. Пока помню.
Снилось позавчера.
Снился город в.., пожалуй пустыне. Но местами скорее как степь. И город странный, дома одной высоты, семь этажей, одинаковые узкие улицы, из-за чего они как тёмные трешины меж стенами домов, только в центре огромная площадь с исполинским деревом по центру. Дерево огромное, оно возвышается над домами и словно накрывает кроной площидь. от того на площади всегда сумрачно и холодно, но холод добрый, как зимняя свежесть. И город похож на звезду, и заканчивается он резко, дома - и сразу степь. А дальше - барханы. И люди в городе - не люди а тени, в красивой старинной одежде, но из прорех струится седая дымка их тел. И лиц нет, только белёсый туман, иногда с яркими нитями разных цветов. И ведут они себя как призраки, живут совей жизнью, не видят, не чуствуют меня, только обходят инстинктивно.
читать дальшеИ снилось мне что где-то глубоко под городом есть бункер и в него тысячи спрятаных входов по всему городу. Открываются они внезапно, словно пытаясь проглотить неосторожного путника, то раскрываясь в брущатой мостовой, то сьезжают в сторону стены открывая тёмные провалы.
Большинство призраков проходит через них не замечая, только те в ком зародился цвет проваливаются во тьму, словно втянутые струйки дыма. Одежды их остаются и медленно тают, и ветер долго носить полупрозрачные лоскуты по улицам...
И я знаю, что в бункере под городом творят что-то злое, но не могу найти вход, прорваться внутрь. Я чужд городу, слишком материален для него.
Долго брожу по городу в поисках входа, пару раз выхожу к краю степи, потрясающее зрелище... Ровная, словно стол круглая площадка на которой воздвигнут город, словно в пустыне выровняли кусочек и поставили на него муляж города, ловушку для душ. Вдали медленно ползущие барханы и исполинские силуэты неведомых существ. Часть из них - я откуда-то знаю - гигантские организмы, полипы. И есть рельсы. Трамвайные рельсы исчезающие в толще песка, но если по ним идти теряешься в путанице улиц и приходишь назад. Я знаю, что это обман и рельсы ведут в бункер, но теряюсь и выхожу в степь. Из пустыни прихоядт новые души, такие как горожане и, изредка, наполненные цветом. Кто больше, похожие на людей, на меня, кто меньше: форма уже угадывается, но нитей мало, но станет больше, если сумеют выжить в городе. И чем больше цвета в них, тем больше они похожи на людей, их действия осмысленнее, они начинают видеть разницу меж собой и седыми, избегать их, они видят меня. Видят, всегда смотрят на меня долгим тяжелым взглядом ещё пустых глаз, но не подходят, и уходят когда я иду к ним.
Словно вижу что место то же, но прошло время, много времени. И город темнее, теней в нём больше, они теснятся на улицах, белёсыми потоками протекают меж громад домов. Но и цвета встречается гораздо больше, и наконец я нахожу таких как я, живых. Смотрю на себя, свои руки и осознаю что тоже соткан из миллионов нитей цвета и только выгляжу как человек. И они говорят мне, что теперь поздно, и я не успел найти вход. И случится беда, нужно бежать из города, скрываться в пустыне. Я пробиваюсь к площади, иду, словно против течения серой массы, но пробиваюсь и выхожу на залитую солнцем площадь. Дерево мертво, его ветви увиты мерзкого вида склизкими наростами, отростки их ползут, скрывая ветви и пожирая оставшиесь листья, у основания ствола словно огромный ком пульсирующей массы, и она дышит злобой, она вырывается из неё чёрной пылью и оседает на брусчатку. И когда тени касаются её, они уносят частички пыли и сами постепенно чернеют, становятся глубже.
И снова прошло время, но на сей раз меньше. На улицах уже много чёрных, и они ищут цвета, впитывают их и подолгу сидят на месте, как комок тьмы, переваривая пищу. И мы прячемся от них, в домах, где никто никогда не жил, и дома полуразрушены внутри. Только снаружи они выглядят целыми, внутри стены же их тонки, как истлевшая бумага и цвета тоже выцвели, выцветшие картины, рассыпающаясь пылью мебель... Мы прячемся, но нас находят, словно чуют куда мы идём. Мы долго мечемся по всему городу, по лабиринту полуразрушеных домов, пустынным улицам, хоронимся в остатках трамвая с выбитыми стёклами. Мы уходим из города, но они идут за нами, и перед ними песок отступает открывая ровную, едва прикрытую сухой, жёсткой травой твердь. И я понимаю, что знаю ответ, знал его всё время, но не мог вспомнить. И мы идём к громаде полипа вдали, пробираемся в густом, тяжёлом горячем песке...
Вокруг полипа песка уже нет, но он возвышается словно на постаменте из земли, как если бы вокруг был песок, то он не достигал бы нежного тела полипа. Чёрные не могут подойти к нему, они стоят у невидимой границы, и лишь иногда кто-то из них пересекает черту и разлетается чёрной пылью , как под ударом ветра. Я знаю, что полип ждал нас, ждал пока кто-то найдёт ответ и прийдёт. Часть из нашей группы остаётся, остальные же расходятся небольшими группами к громадным теням на горизонте... Я ухожу сам.
И вот тут меня разбудили. Увы, заснув снова я видел какие-то несвязные обрывки и запомнить их уже не смог. Да и сам сон я вспоминал долго, медлоенно. Вот так...